Следующие несколько месяцев пролетели в экспериментах и подготовке к строительству. Впрочем, старые заказы для верфи тоже никто не отменял. Так что сейчас помимо той задачи, ради которой сюда был отправлен Даниил с «приговорёнными», на верфи шло активное строительство двух новых фрегатов типа «Спешный» — «Марии» и «Ольги». Третий эллинг пока пустовал. Именно на нём и планировалось начать собирать новый корабль.
Строительство этих двух кораблей, несмотря на то, что они уже были, вроде как, устаревшими (ну если у них всё получится с новым кораблём) Данька останавливать не стал. Хотя и мог. Было у него такое право… Но работникам на верфи нужно было что-то делать и как-то зарабатывать — и так один эллинг простаивал, а если бы прекратилось строительство и двух остальных фрегатов — в длительный простой ушла бы вся верфь. Причём непонятно насколько длительный… и это неминуемо привело бы к тому, что квалифицированные корабелы попросту разбежались бы. Семьи-то кормить надобно — а на что? Нет работы — нет заработка. И кто бы тогда строил новый корабль?
Экспериментальный энтузиазм Бестужева расцвёл пышным цветом — помимо длинного «опытового бассейна», представляющего из себя довольно узкий канал, в котором и гоняли модели, он, по совету Даньки, постаравшегося припомнить максимум из тех экскурсий, выстроил круглый, предназначенный для проверки моделей кораблей на маневренность, а также устроил ещё и «испытательные мастерские», в которых проводили эксперименты над металлическими элементами киля и шпангоутами. Что, кстати, привело к изменениям и в их конструкции. Некоторые элементы пришлось укреплять, приклёпывая к ним усилители, а некоторые делать разборными, для чего пришлось организовывать производство массивных болтов и гаек ранее на верфях не использующихся. Данька ещё порывался наладить производство разного типа «гроверов» которые, как выяснилось, здесь пока отсутствовали как класс, но потом решил обойтись кернением… Как бы там ни было — к весне облик нового корабля потихоньку окончательно вырисовался. Тем более, что в ноябре, один из последних пришедших в Архангельск кораблей привёз чертежи с линейными размерами новых орудий и паровых машин. Так что созданию окончательного проекта более ничего не мешало.
Кстати, в процессе подготовки проекта внезапно выяснилось, что, когда Данька и Бестужев с остальными упоминали слово «винт» — они имели ввиду совершенно разные вещи. Для бывшего майора «винт» — это устройство, так сказать, вентиляторного типа с несколькими лопастями… а для всех остальных «винт» это этакий обрезанный шнек от мясорубки. То есть классический античный «архимедов винт». И никаких других винтов тут пока никто и представить себе не мог! Поэтому, когда Даниил, удивившись изготовленной для модели конструкции, нарисовал Бестужеву свой вариант винта, тот сначала попытался убедить его, что нарисованный им вариант хуже. Мол, «архимедов винт» предложили использовать в качестве движителя суда сами Даниил Бернулли и Джеймс Уатт. А американский изобретатель Девид Бушнелл даже оснастил им своё «потаённое судно» под названием «Черепаха», которое во время войны за независимость американских колоний пыталось атаковать британские корабли. То есть конструкция «архимедова винта» проверена временем… но после того, как он испытал вариант бывшего майора на модели — всякие сомнения у него исчезали.
«Защиту проекта» как обозвал это бывший майор, Бестужев провёл в жарко натопленном доме губернатора в конце марта. Народу набилось почти сорок человек — все «приговорённые» из числа офицеров, а также трое из числа боцманов, плюс руководство верфи, семеро мастеров и четверо бригадиров.
Технические чертежи корабля в двух проекциях плюс пять сечений по разным шпангоутам были развешены на мощных планшетах, выполненных из тёсанных плах, перед которыми прохаживался Николай Александрович с указкой в руках.
— … таким образом, господа, вместо пятидесяти четырёх орудий, как на находящихся сейчас в работе «Ольге» и «Марии» наш фрегат будет нести всего двадцать — по восемь на борт в главном артиллерийском деке и четыре на поворотных кругах, позволяющих им вести огонь как в нос или корму, так и на борт, на верхней палубе. Но мощь бортового залпа нового корабля будет такова, что, по расчётам, на уничтожение семидесяти-восьмидесятипушечного трёхдечного линейного корабля, каковые сейчас составляют основную боевую мощь любых флотов, достаточно будет максимум трёх-четырёх бортовых залпов. Среди фрегатов же ему просто не будет равных.
— Эх ты ж…- охнул кто-то из мастеров.
— Наличие же паровой машины позволит нашему кораблю совершенно не зависеть от текущего направления ветров.
— А какая планируется скорость под паровой машиной? И как долго он сможет её держать?- задал вопрос кто-то из кораблестроителей. Бестужев пожал плечами.
— Поскольку корабль совершенно новой модели — прикидочные рамки достаточно широки. По нашим оценкам максимальная скорость должна составить без учёта ветра и течения — от одиннадцати до тринадцати с половиной узлов, и держать её он сможет до трёх часов. А на узел меньше максимальной — до десяти часов. Ну а восемь-десять узлов он, по запасу топлива, может держать до пяти суток. Далее придётся опять полагаться на паруса.
— А как быстро он способен дать ход с холодной машины?- подал голос кто-то из «приговорённых». Николай Александрович развернулся к бывшему майору. Ну конечно — кто здесь знал о паровых машинах больше него? Тем более, что эту машину он ещё и проектировал.
— Подъём паров в зависимости от условий и типа топлива займёт до часа времени.
— Что значит «тип топливо»?
— Данная машина способна работать на торфе, дровах и угле, а как вы знаете уголь тоже бывает разный — бурый, тощий, жирный, газовый, антрацит…- Данька осёкся, поймав себя на том, что не знает, имеется ли сейчас привычная ему классификация, но присутствующие, похоже, восприняли его слова как некие «конструкторские» термины, отнесясь к ним вполне спокойно. Так что он продолжил:- Лучшие результаты машина покажет на антраците.
— Антрацит — это «кардиф»?- уточнил кто-то.
— М-м-м… да.
Обсуждение затянулось надолго. Боцмана из «приговорённых», сначала скромно сидевшие в сторонке, постепенно оживились и вставили своё слово, чем изрядно поспособствовали улучшению боцманского хозяйства проекта, после жаркого спора с работниками верфи, было принято решение уменьшить расстояние между шпангоутами в районе машинного отделения и добавить ещё один таковой. Были и иные предложения, часть из которых были приняты тут же на месте, а по поводу другой части — решили взять время на обдумывание и эксперименты после чего собраться ещё раз. Как бы там ни было — датой закладки нового корабля приняли двадцать второе апреля. Причём на этой дате настоял именно бывший майор. Ну как же — День Всесоюзного Ленинского Коммунистического субботника как-никак… На него время от времени накатывало желание поприкалываться тем, что он привязывал какие-то свои и зависимые от него действия к памятным датам из прошлой жизни.
А семнадцатого апреля — менее чем за неделю до торжественного момента в Архангельск примчался фельдъегерь с письмом, в котором сообщалось, что двадцать шестого марта, в Санкт-Петербурге на императора Николая I было совершено покушение, во время которого он был ранен, и что он немедленно требует его к себе…
[1] Автор — Вадим Кузема
Глава 4
4.
— Ну и зачем ты меня выдернул?- мрачно произнёс Данька, сурово уставившись на Николая. Тот нервно ходил из стороны в сторону по своему огромному кабинету.- У меня там как раз должны были новый фрегат начать стоить.
— Без тебя обойдутся,- молодой император нервно махнул рукой.- А вот я — нет.
— Да почему нет-то?
— Потому,- рявкнул на него Николай, останавливаясь прямо перед ним.- Все меня бросили — Мишка на войну с персами укатил, ты — в своём Архангельске сидишь, носа не кажешь, Карл на Урал уехал, Шиллинг — и тот закопался на этом своём заводе… один я тут за всех отдуваюсь!