— Формирует?- усмехнулся Николай.- То есть ты хочешь сказать, что пока университета не было — не было и элиты?
— Ну нет, конечно,- слегка смутился Даниил, но затем упрямо вскинул голову:- Была, но-о-о… знаешь, можно сказать так — университет повышает качество старой элиты и резко умножает число новой. Пусть и низовой — тех самых чиновников, таможенников, учителей, полицейских. Кому на самом деле они будут верны, выучившись на национальном языке и проникнувшись национальной историей и культурой? И не будут ли они воспринимать нашу империю, как захватчика, растоптавшего их пусть и маленькое, но, несомненно, развитое, достойное и уютное национальное государство… или, как минимум, саму возможность его создать? России действительно нужно чтобы на её недавно присоединённых окраинах происходило именно это?
Николай задумался.
— Хм-м… с такой стороны я на это не смотрел. Всегда считалось, что достаточно получить верность аристократии, а остальной народ последует за ней.
— Ну да — аристократия всё зарешает,- фыркнул Даниил.- После французов с их революцией не смешно так думать-то?
Молодой Великий князь ожёг его злым взглядом:
— Данька — не забывайся!
— Да молчу уже,- сдал назад бывший майор, но всё-таки не удержался и добавил:- А я бы всё-таки послал в эти ваши Виленский и Дерптский университеты какого ловкого человечка, чтобы тот разузнал как оно там всё на месте обстоит. Точно лишним не будет…
Николай молча покачал головой.
— Вот всё время так — пока я к тебе ехал, думал вместе порадуемся, а с тобой поговорил — так вся радость прошла напрочь. И что теперь делать прикажешь?
— Да что делать понятно — нужно русские школы и университеты открывать, а не к разным инородцам подлизываться,- пробурчал Даниил.- Но если тебе неприятно, когда я свои мысли высказываю — так скажи. Буду молчать шашлыки жарить да кофе заваривать… как раньше.
— Будто ты раньше когда-нибудь молчал,- пробурчал Николай.- Хотя, надо признаться, уважения от тебя до того как ты дворянином стал да железную дорогу построил куда больше чувствовалось. А ныне совсем распоясался,- он вздохнул.- Ладно, я вот ещё о чём с тобой поговорить хотел. Ты Николая Никитича Демидова помнишь? От которого к тебе приезжали эти… как их…
— Отец и сын Черепановы?
— Да, точно! Так вот, ты же знаешь, что они на вас с англичанином насмотревшись, затеяли большую заводскую дорогу от Нижнего Тагила и до Верхнесалдинского завода…
— Ну да, старший Черепанов мне об этом писал. Они, помнится, ещё думали ещё парочку затеять — до Невьянска и Кушвы.
Николай вздохнул и поморщился.
— Об этом уже речи не идёт. У них и на первой что-то не то творится. Построить-то они её, в основном, построили, но вот работает она как-то не так. Всё время какие-то проблемы… Уже три крупных крушения случилось. Действительно крупных — и народу побило, и пути разрушились. Вот он мне и написал, попросив отпустить тебя на Урал, дабы ты разобрался там что они не так делают. Ты как, сможешь дела наших заводов на кого-нибудь оставить и съездить посмотреть в чём там проблемы?
Даниил задумался. В принципе, никаких особенных препятствий к этому не было. Завод… работал. И приносил прибыль. Вот только, смешно сказать — паровозо- и вагоностроительный завод зарабатывал на всём чём угодно, кроме как на паровозах и вагонах. Потому что на них нынче заказ был только от Демидовых, причём цену ему пришлось выставить практически по себестоимости. Чтобы вообще получить этот заказ. У Демидовых-то на Урале и свои заводы были — о-го-го, да и Черепановы много чего нахватались за те несколько месяцев пока у него гостили. Так что и паровоз, и уж тем более вагоны они могли и сами сварганить… Да, похуже, возможно даже заметно хуже — приблизительно такие же, какие делали все остальные кто занимался их производством… ну кроме Тревитика, но сделали бы. И поэтому цену пришлось снижать. Не ниже себестоимости, конечно, но где-то очень близко к ней… А основные деньги зарабатывали, в основном, на мелочёвке — на производстве писчих металлических перьев, керосиновых ламп, готовален, линеек, угольников, транспортиров и всём таком прочем. Нет, более крупные заказы тоже исполнялись — те же паровые копры и краны, паровые машины для привода станков и для речных судов и буксиров, которые строились на заводе Бёрда, но подобных заказов пока был мизер. Новых же заказов на паровозы и вагоны не было вообще. Так что после выполнения заказа Демидовых эти цеха просто остановятся. Да и не факт, что всё заказанное будет востребовано. Ну, учитывая, что планы по постройке дорог на Невьянск и Кушву отложены… Потому что никаких новых железных дорог в стране не строилось — у государства денег на это не было, частные же лица, не смотря на все усилия увеселительной железной дороги, которая продолжала с успехом гастролировать по городам и весям России, вкладываться в столь незнакомое дело пока не рисковали. Так что делать ему на заводе было, по большому счёту, нечего. С текущими задачами справится помощник управляющего. Ветка от Финского залива до небольшого порта в устье Мги так же не была сильно востребованной, хотя кое-кто успел оценить удобство перевалки грузов паровыми кранами сразу на поданные платформы и доставки на устье Мги, где тут же все теми же паровыми кранами их перегружали на речные барки. Но по большей части народ пока предпочитал пользоваться привычными причалами в Санкт-Петербургском порту. Керосиновый заводик и цех керосиновых ламп так же пока работали ни шатко, ни валко. Ну да народ здесь был по большей части привержен старине, и весьма насторожен к новому. Так что слоган «новый, улучшенный» здесь, скорее, привёл бы не к росту продаж, а к сокрушительному провалу рекламной компании… Нет, какую-то часть рынка средств освещения они себе получили, но пока не очень большую. Здесь, скорее, более коммерчески успешным стало бы производство свечей, например, те же парафиновых… но, в отличие от керосиновых ламп, про их «конструкцию» или, скорее уж, технологию производства бывший майор не знал ничего кроме самого этого слова. Впрочем, он попытался что-то сделать… ну как — сказал Карлу, что он слышал, что где-то есть такие «парафиновые свечи», после чего тот запустил серию исследований, но пока ни к какому внятному результату это не привело.
А вот со спичками дела шли всё лучше и лучше. Дошло до того, что он, на каком-то этапе, закончил с расширением собственной спичечной фабрики и сосредоточился только на изготовлении состава для спичечных головок и тёрок, распродавая их всем желающим за весьма приятную цену. Пока это было возможно в первую очередь потому, что некоторые технологические примочки изготовления этого состава всё ещё не были известны никому, кроме самого Даниила и ещё пяти человек, которые работали на него. Нет, сам состав уже раскусили, но вот как его изготавливать, причём, по цене ниже, нежели он сам его продавал — пока оставалось загадкой… Сколько это продлится никто сказать не мог, но Данька рассчитывал ещё минимум на год полной тайны, а затем ещё не менее полугода на разворачивание производства и вывод на рынок продукции конкурентов. И за это время он собирался снять с рынка всю возможную маржу… Да и потом какая-то часть клиентов может не захотеть, так сказать, «менять шило на мыло» и предпочтёт и дальше использовать знакомую продукцию с понятным графиком поставок и удобным сбытом. Хотя цену тогда, понятное дело, придётся сбросить.
Ещё неплохо себя чувствовала мастерская по валянию валенок. Управляющий даже предложил расширить её, но бывший майор поступил иначе. Сделал ещё три мастерских в своих деревеньках. Так что теперь было куда и девать шерсть с овец, которые держали крестьяне, и чем занять мужиков зимой.
Что же касается училища — то с учебным процессом там всё было в порядке. Старичок Кулибин перетянул на себя большую часть забот по училищу, на что Даниил пошёл с огромным облегчением. Он никогда не отличался особыми педагогическими талантами — ну ни к чему они ни охотнику, ни завсклада, ни, даже, начальнику сектора хранения… Поэтому, как только появился человек, на которого можно было скинуть подобную ношу — бывший майор тут же это сделал. Так что училище тоже можно было оставить со спокойной душой… Ну относительно. Всё-таки Кулибину было уже, страшно сказать — восемьдесят пять. По нынешним временам цифра не то что солидная, а как бы и вообще непостижимая! И у Даньки маячило что-то в голове насчёт того, что в иной истории Иван Петрович прожил заметно меньше. Но точно он в этом уверен не был. Поскольку совсем не помнил ни когда тот родился, ни когда помер. Но основания для этого вывода у него были. Потому что, когда Кулибин впервые появился у него в Сусарах — он выглядел куда более плохо. А вот когда обжился и включился в процессы — заметно оживел и воспрял. Да так, что теперь, почитай, тащил на себе весь учебный процесс… Хотя училище пока работало, считай, вхолостую. Имеющаяся железная дорога к настоящему моменту была полностью укомплектована персоналом, да и на заводе все вакансии под имеющиеся задачи так же были заполнены под завязку — так что что делать с выпускниками этого года — Данька не представлял. Прошлый-то год с трудом распихали и то только потому, что он придумал резко увеличить штаты лабораторий. Вот в качестве лаборантов выпускников и пристроили… ну за исключением пятёрки лучших. Те опять отправились за границу — в европейские университеты. Он подобную практику считал необходимой соблюдать неукоснительно… ну пока к этому была возможность. Так что к настоящему моменту в Европе училось уже более двух десятков выпускников железнодорожного училища. Причём, первая, самая многочисленная партия в будущем году уже должна была заканчивать обучение. И куда их девать — тоже надо было придумывать. Бывший майор ведь считал, что строительство железных дорог год за годом будет бурно развиваться, да так, что дефицит кадров станет главной проблемой, а оно вон как оказалось…